21 января 1879 юда - скорбная и славllая дата в истории
бритаllСКОЙ армии викторианской эпохи. Поутру бритаllС1СИЙ лагерь
у местечка Исандлуана бьUl стерт с лица земли 10000 зулусов.
ПоследllИЙ приказ гарllИЗОНУ гласил: -«Прuмкнуть штыки и
умереть как бритаllские солдаты!» Потом ЗУЛУСbl1lаnали 1lа гарНИЗОIl
и юсnиталь в Роркс-Дрифm, там llаходились 120 солдаm,
включая ра1lеных . .за оборону Роркс-Дрифт 11 солдат наградили
крестом Виктории, это больше, чем за любое другое сражеllие с
участием британской армии. ГеllРИ Хук - один из llагражденllЫХ.
Аllгло-зулусская война БЬUlа вызвана отказом зулусов от протектората
Британии.
Около половины пятого мы услышали пальбу, и вдруг из-за
конической горы, называемой Оскарсберг-Хилл, из-за ее ледникового
наноса высыпали пять или шесть сотен зулусов. Неожиданно
аборигены-кафры, которые нам очень помогли при
сооружении вокруг лагеря баррикады из повозок, маисовых мешков
и ящиков с галетами, бросились бежать к Хельпмакаару, и,
что хуже всего, офицер и сержант-европеец побежали с ними.
Для некоторых из нас их дезертирство ока.1алось последней каплей,
и мы стали стрелять им вслед. Сержант был убит. Полдюжи -
ны наших расположились в госпитале с приказом удерживать
его и защищать раненых. Торцы у здания были каменные, боковые
стены из обычного кирпича, а внутренние перегородки - из
высушенной на солнце глины. Эти фальшивые кирпичи внутри,
как вы увидите, спасли нам жизнь. Жалкое одноэтажное зда-

ние даже трудно описать на словах, мы окопались в нем, как
крысы в норе, поскольку все дверные проемы, кроме одного,
были заложены мешками с маисом, и окна тоже. Внутри перегородки
имели весьма хлипкие двери. Койки пациентов были сколочены
из простых досок и поднимались над полом всего на
полфута. Слова о госпитале и койках наводят на мысль о большом
здании, но в действительности это было что-то вроде сарая
или бунгало, поделенное внутри на комнатки, такие маленькие,
что в них с трудом можно было орудовать штыком. Человек девять
вообще не могли двигаться, а всего нас было тридцать. Правда,
большинство было не в состоянии защитить даже себя.
Когда наши кафры сбежали, стало очевидно, что форт, который
мы по началу себе устроили, слишком велик, чтобы мы могли
его удержать, поэтому лейтенант Чард решил уменьшить
пространство, сложив по центру лагеря ряд галетных ящиков
около четырех футов в высоту. Это было наше внутреннее укрепление,
и послужило оно очень хорошо. Зулусы ударили диким
натиском, и хотя многих из них постреляли, они проникли ярдов
на пятьдесят за нашу стену из мешков, ящиков и повозок.
Они оказались между двух огней - из госпиталя и из здания
склада - и здесь были остановлены. Но они захватили в качестве
укрытия здание кухни и стали палить оттуда залпами. Во
время боя они использовали любое укрытие: муравейники, заросли
кустов, убрать которые у нас не было времени, садик, наподобие
оранжереи, который был неподалеку, скальный выступ
и некоторые пещеры в Оскарберге, которым едва ли исполнилась
сотня лет. Они не пренебрегали ничем и продолжали палить
по нашим слабеньким укреплениям.
Но именно на госпиталь они нападали особенно яростно.
Вместе с человеком, которого мы называли Старина Капустный
Король, мы оказались в маленькой комнатке с еще одним пациентом.
Когда начался бой, мы некоторое время держались вместе,
потом Капустный Король сказал, что не может больше сидеть
здесь. Он вышел наружу и был тут же убит зулусами, а я
остался наедине с пациентом, туземцем со сломанной ногой. Он
все время кричал: ~Сними мои повязки, чтобы я мог уйти!~ Но
отвлекаться на что-либо, кроме драки, было невозможно, и я

отбивался как мог. На это время я остался единственным защитником
комнаты. Бедолага Капустный Король лежал снаружи мертвый,
а позади меня стонал больной. Зулусы вились вокруг, как
мухи, стоял ужасный грохот от барабанящих по ящикам пуль, и
слышались глухие удары, когда пули попадали в мешки с маисом.
Визжали и втыкались ассе гаи, с которыми мне пришлось
познакомиться во время КаФрской войны 1877 -1878 годов. Боеприпасов
у нас было множество, но говорили, что нужно их
беречь, поэтому при каждом выстреле целились очень тщательно,
и промахи бывали редки. Рядовой Данбар подстрелил не
меньше девятерых зулусов, один из которых был вождем.
Враги, с самого первого, добежавшего до госпиталя, и до последнего,
старались поджечь толстый слой травы, из которой
была сложена крыша. Это поставило бы нас в ужасное положение,
поскольку означало бы, что мы должны либо сгореть заживо,
либо покинуть здание.
Все время зулусы пытались пролезть в комнату. Их ассегаи
со свистом резали воздух, один ударил меня спереди по шлему.
Мы тогда носили белые тропические шлемы. Шлем сбился назад,
погасив удар, а я отделался порезом скальпа, который меня
тогда не особо обеспокоил, хотя потом часто доставлял неприятности.
За раз в дверь мог пройти только один человек. Большущий
зулус выпрыгнул вперед и схватился за мое ружье, но я
не стал тянуть, а зарядил патрон и застрелил его, не целясь. Раз
за разом зулусы добирались буквально до самой мушки и пытались
вырвать ружье из моих рук, но каждый раз я отбирал его
назад, потому что моя хватка была сильнее. Все это время У ильямс
выводил раненых через дыру Б другую комнату, за исключением
солдата из 24-го полка по имени Конли, у которого была
сломана нога, поэтому он не мог двигаться. Испытывая удачу,
я бросился прочь от двери, схватил Конли и втащил его в дыру.
Его нога сломалась снова, но с этим уже ничего нельзя было
поделать. Как только мы покинули комнату, ЗУЛУСЫ жутко завопили
- от растерянности и ярости.
Пришлось вновь прибегнуть к тактике защиты прохода, с той
разницей, что защищать нужно было не дверь, а дыру в стене, в
то время, как Уильямс проделывал дыру в дальней стене, чтобы

можно было уйти в следующую комнату. Это была отчаянная и,
казалось, безнадежная борьба, но большая часть раненых все же
пролезла в дыру .
... Все это время, конечно, остальной гарнизон доблестно защищал
склад. Когда мы добрались до внутреннего форта, я занял
пост вместо двух убитых. Пока я там был, еще одного человека
застрелили в шею, видимо, пулей, которая пролетела между
двух ящиков, не совсем плотно друг к другу стоявших. Было
около шести вечера, прошло почти два часа с начала боя. То здесь,
то там зулусы ПРОРЫВaJlИСЬ внутрь. Нам приходилось выбивать
их обратно. К тому времени стемнело, госпиталь весь был охвачен
пламенем, но это давало нам хорошее освещение. Я думаю,
огонь нас и спас. Мы могли видеть, как они наступают, а они
наших выпадов не видели и внезапно получали удары со всех
сторон. Они уже не могли атаковать, поэтому отошли и десятьпятнадцать
минут плясали боевой танец. Это подняло их дух,
они дошли до такого исступления, что под ними буквально содрогалась
земля. Затем, взвинченные до крайней степени, они
снова бросились на нас. В свете пламени они были хорошо нам
видны, так что мы целились спокойно. Теперь они не могли добраться
до баррикады - мы подстреливали их раньше, на бегу.
Все же то здесь, то там кто-нибудь из них, добравшись, пытался
вскарабкаться на заграждение из мешков. Их закалывали штыками.
Больные и раненые стонали и просили пить. У нас была повозка
с цистерной, полной воды, она осталась возле брошенного
госпиталя, и нам нечего было и надеяться добраться до нее, пока
не рассветет - тогда, может быть, зулусы растеряют решительность
и прекратят свои атаки. Однако слушать крики больше сил
не было, и трое или четверо перепрыгнули через ящики, побежали
и принесли воды.
Миновала долгая ночь, и настал рассвет. Когда мы огляделись,
вокруг не было ни одной живой души, которая не обрадовалась
бы, увидев, что с зулусов достаточно и они скрылись за
горой, на юго-западе.